СВОЙ ЧЕЛОВЕК В ОДЕССЕ

Он родился в Москве, и умер в Москве. В Москве же учился, работал в театре, дебютировал в кино - ещё в 1959 году. Только вот оказался настолько связан с Одессой («В который раз лечу Москва-Одесса»!) и с Одесской киностудией, что даже в сверхфундаментальной «Большой Энциклопедии Кирилла и Мефодия» фильмы с его участием перечислены только одесские. А в Интернете – и вовсе: снятую на одесской натуре ленфильмовскую картину «Интервенция» зачислили в… фильмы одесского производства. Так удивительно ли, что на фронтоне нашей киностудии  - мемориальная доска с его барельефом!

Между тем, почти не меньше киношников, с артистом встречались моряки Черноморского пароходства: именно они в конце 70-х то и дело видели на палубах своих лайнеров поистине счастливую семейную пару - Владимира Высоцкого и Марину Влади. И уж кто-кто, а моряки никогда не упускали недостижимую для многих иных возможность послушать песни Высоцкого в живом авторском исполнении - в музсалоне или в кают-компании…

Как-то белорусские кинодокументалисты стали снимать ещё один фильм о Высоцком. Приехали к нам, на Французский бульвар, собрали в киностудийном дворе тех, кто знал и помнил Высоцкого – и попросили: расскажите ну хоть что-нибудь новенькое, незатасканное, небанальное. И кто-то вспомнил: на съёмках одного из эпизодов «Эры милосердия» (таково было рабочее название ныне легендарного сериала «Место встречи изменить нельзя») ассистентка Говорухина Людочка Герасименко шла под руку с Высоцким-Жегловым по парадной лестнице на милицейский праздник. И на адресованный режиссёру вопрос Володи, как лучше по кадру ему держать партнёршу, - цитатой из другого эпизода ответила сама партнёрша: «Нежно, Володенька, нежно!» Мелочь, вроде, но Высоцкий был растроган, и как только объявили перерыв на обед, он тут же, исключительно для Люды, запел под гитару. И в павильон сбежались люди из других киногрупп, а Высоцкий пел, и обед уже кончился, и администратор площадки стал напоминать, что кино – это производство, и есть план по метражу, и пора снимать следующий кадр…  А тем временем в своём кабинете привычно заперся начальник первого отдела, по долгу службы «осведомлённый о чуждых советскому человеку настроениях» актёра и не упускавший случая «своевременно просигнализировать куда следует об очередных подобных проявлениях». Ну, ещё бы: то Высоцкий в «Коротких встречах» оказывается в одной компании, да к тому же – и на экране, с Кирой Муратовой, «известной диссиденткой и антисоветчицей». То в «Опасных гастролях» вместе с «неким» Георгием Юнгвальд-Хилькевичем буквально «опошляет и дискредитирует революционные подвиги отцов и дедов». А уж – не по фильму, а по жизни – его бурный роман с иностранкой, Мариной Влади,  - и вовсе: «из ряда вон выходящая провокация»!

Впрочем, в жизни Высоцкий пытался делать вид, что не обращает на это внимания. Только вот… нельзя было не заметить, что он постоянно находится «на нерве». Да и как иначе, если в газетах его много лет подряд поливали грязью, из титров  лент, где звучали его песни, чуть не всегда безоговорочно вымарывали фамилию автора. А сколько раз и вовсе запрещали ставить его песни в фильмы – как это было, к примеру, на памяти автора этих строк при работе над первым отечественным широкоформатным вестерном «Забудьте слово смерть»!

Конечно, нет на земле святых людей, и каждый грешен, и Высоцкий не исключение, но тех мифических грехов, которые вешали на Володю при жизни - хватило бы на парочку штрафных дивизий. Что уж и говорить о том, что при поистине космической популярности в народе, при абсолютной невозможности без блата или весомой «корочки» попасть на его спектакли в театре – сам он не имел ни почётных званий, ни официально-профессиональных премий. А «всеквартирное» звучание  его песен с переписанных многократно магнитофонных плёнок никак не служило, очевидно, достаточным основанием для приёма в Союз писателей.

Но это – общеизвестно. А где же – «изюминки личного общения»? Ведь не только те минские документалисты, но и в любой иной аудитории на творческих встречах неизменно спрашивают: «А вы были знакомы с Высоцким?  Так расскажите же о нём что-нибудь особенное!»

Да, были знакомы. Обращались друг к другу на «ты». Но… Что вспоминать и что придумывать, если общение-то, собственно, и ограничивалось встречами на ходу или на бегу в студийных коридорах или во дворе, перебрасыванием будничными взаимными приветствиями и малозначительными фразами о погоде, а ещё – то ли «стрелянием» у него курева (из карманов тех самых  игровых жегловских штанов!), то ли, напротив, угощением его своим. Оно ведь на киностудиях и было так: Высоцкий, Смоктуновский, Гундарева, Банионис и многие-многие другие – приехали-уехали, отснявшись в запланированном куске будущего фильма. И далеко не всегда случаются в съёмочной гонке неторопливые посиделки общения. Хотя, конечно, кое-кто из наших подсобных рабочих или массовки не преминул бы тут бросить: «да мы, мол, с Вовкой…»

Между тем, Владимир Семёнович никак не был рубахой-парнем. Он был закрытым для очень многих человеком, и число его друзей отнюдь не измерялось трёхзначными числами. Достаточно ровный в общении, нередко молчаливый, раскрывался по-настоящему он разве что с самыми близкими товарищами – как тот же Станислав Говорухин, или мхатовский актёр Всеволод Абдулов. О чём-то своём  негромко говорил с замдиректора картины Володей Мальцевым, которого вся студия прозвала «Пушкин» (а и впрямь уж больно он похож на Пушкина!) Всё больше и больше уединялся с оператором Леонидом Бурлакой – быть может, примеряясь к тому, как будет вскорости уже в новом качестве работать с мэтром кинокамеры? Ведь и вправду же: на конец лета – начало осени 1980 года в Одессе намечался режиссёрский дебют Владимира Семёновича с фильмом «Зелёный фургон». Высоцкий тогда очень многое ставил на карту, и даже с Театром на Таганке его отношения по этой причине, мягко говоря, охладились.

Собственно, история с «Зелёным фургоном» - тоже весьма специфична. Был поставлен в Одессе в 50-е годы такой фильм, и очень даже хороший фильм, и Юрий Тимошенко - Тарапунька – блестяще в нём сыграл. Однако режиссёр Генрих Габай перестал быть советским человеком – и о фильме «забыли». Как будто и не было такого. И вот в 1980-м должна была состояться новая экранизация той же самой книги Козачинского. Сценарий написали персонально для Высоцкого. Поставить же картину Высоцкий просто не успел. Фильм «Зелёный фургон» сделал другой режиссёр – Александр Павловский, с участием Дмитрия Харатьяна, Борислава Брондукова, Регимантаса Адомайтиса, Александра Соловьёва… Лучше ли, хуже ли, чем это сделал бы Высоцкий? Да нет, просто хорошо сделал по-своему. На то режиссура и признана творческой профессией, чтобы каждый талант в ней раскрывался иначе.

А в Москве - Высоцкого хоронили в разгар Олимпиады. Телевидение бурлило мажором, и маразмирующий генсек из правительственной ложи Лужников «делал ручкой» иностранным спортсменам и гостям из социалистических стран, поскольку иные бойкотировали Москву из-за кремлёвской агрессии в Афганистане.

Володя Мальцев помчался в закрытую олимпийскую Москву. Я находился там же в командировке, но друг друга мы не встретили. Потом, значительно позже, выяснилось, что мы с ним были в тот день буквально рядом в толпе, но толпа-то была такая, что лишь бы Ходынки избежать, и то спасибо. Памяти Высоцкого посвящали стихи Вознесенский и Окуджава, но стихи эти могли быть опубликованы лишь через годы. И лишь к седьмой годовщине «прописки» Владимира Семёновича на Ваганьковском кладбище спохватились и объявили его посмертно лауреатом Государственной премии.

А потом… Потом Высоцкого «назначили классиком». Как ранее классиками назначали – тоже после смерти! – дожившего свой век в нищете поэта Михаила Светлова или погибшего на съёмках при неясных и по сей день обстоятельствах актёра, режиссёра и писателя Василия Шукшина. Стали издавать и переиздавать стихи и песни Высоцкого, выпускать на экраны один фильм с его участием или о нём за другим. Гуще, нежели нынче пункты обмена валют или киоски «Киевстара», стали плодиться его «самые близкие друзья». Один почтенный наш бывший киноруководитель умудрился и вовсе выдать в прессе к очередной дате «уже реабилитированного» артиста воспоминания, из которых следовало: Высоцкий – словно сын ему был, и очень даже дорожил  Владимир Семёнович общением с этим человеком, и всегда совета у него по любому поводу спрашивал…  Только вот, помнится, никогда они с Володей  знакомы не были, и не встречались ни разу. А однажды, когда при мне этого начальника позвали в павильон, где пел Высоцкий – он заявил брезгливо и возмущённо: «Да я с этим подлецом рядом не сяду…» - и далее последовало не совсем публикабельное обозначение места, где сей товарищ не сядет.

А ещё потом – уже новых кумиров избирали себе «поколения пепси», или «поколения «Клинского», или поколения чего-нибудь совсем уж особо новомодного.

И когда студийный ветеран – фотохудожник Влад Цветков захотел просто-напросто подарить киностудии свой уникальный архив, где был и Высоцкий, и далеко не только Высоцкий – ему, Цветкову, сказали, что это никому не нужно. На тот момент руководство киностудии было озабочено иными проблемами. Не до кино ему было. И не до тех, кто славу этому кино в Одессе создавал…

Евгений ЖЕНИН

(редакция текста - по фонограмме творческих встреч автора

в рамках «Дней Одессы в США»,  2007 г.)