Христос, одесский сын


24 января 2012 года ему исполнилось бы 70. О том, что его не стало, около 15 лет назад я узнал от кого-то из друзей, по телефону, практически - случайно: в газетах по этому поводу не было вообще ничего, не говоря уже о теленовостях. Умер он, по сути, забытым, так и оставшись "аж” заслуженным артистом Марийской АССР, хотя никаких таких ни СССР, ни АССР к тому времени уже и в помине не существовало.

         В 1975-м, помнится, мы сидели с ним в гримерке филармонии одного из среднерусских городов, продолжался антракт в его концерте, и люди за тонкими стенками гримуборной жевали хилые бутерброды в буфете и жутко гордились тем что «лично» (ну, прямо как сам, по тем временам, «дорогой товарищ Леонид Ильич»!) видят и слышат всенародного кумира  В гримерке у Валеры, где я брал у него интервью для московского радио, было душно-влажно и тускло.

Из микрофонной папки радиоинтервью (октябрь 1975 года):

Ободзинский. – Теперь у нас на очереди – репетиционный период, мы готовим программу-отчет к съезду партии, в этой программе будут участвовать оркестр Лундстрема, ансамбль танца Головановой "Сувенир” и я со своими "Верными друзьями”.

- Что, здесь тебе не Рио-де-Жанейро? – спросил я его, когда увидел, с каким неистовством он меняет насквозь промокшую в первом отделении нейлоновую (?!!) рубашку на белую водолазку.

- Какое Рио-де-Жанейро, тут даже не Аркадия - там хоть все-таки и солнышко, и море. И можно это… - он недвусмысленно пощелкал пальцами под скулой.

Из официальной биографии, опубликованной в Интернете (2011 год):

Валерий Ободзинский родился в Одессе, на улице Петра Великого (Дворянской) в коммунальной квартире. Родители ушли на фронт. Воспитанием занималась бабушка Домна Кузьминична, имевшая на тот момент ещё сына Леонида, который был старше Валерия на два года. По воспоминаниям родных, во время немецкой оккупации случился инцидент, который мог закончиться смертельным исходом для детей. Разъярённый кражей колбасы старшим ребёнком, немецкий офицер грозился застрелить обоих, и только вмешательство Домны Кузьминичны предотвратило расправу.

После школы Ободзинский сменил несколько профессий: был кочегаром, натягивал пружины на матрасах, работал в артели, где делали замки для мебели.

Я знал, что заказанное мне интервью с Валерой московское радио планировало выпустить в эфир 4 октября, в годовщину полета первого спутника, и потому с чистой совестью попытался провести эту ассоциацию – «звезды в небе – звезда эстрады» - в эфире. Хотя, конечно, этот рискованный номер вполне мог и не пройти: ведь Ободзинский, отнюдь не прославлял своими зонгами-синглами политику партии и правительства, а ко всему еще, его одесские корни «компетентными органами» убежденно рассматривались не иначе, как… пресловутое «еврейское происхождение».… Так до параллелей ли тут с космосом и с его героями, коли налицо – «пагубное влияние чуждой нам идеологии антикоммунизЬма-сионизЬма»?!

Из микрофонной папки радиоинтервью (октябрь 1975 года):

Ободзинский. -  Я вырос в Одессе, окончил музыкальное училище по классу контрабаса. И сразу уехал в Сибирь, работать в Томской государственной филармонии. Побывал на комсомольских стройках. В 64-м году пригласили меня в оркестр Олега Лундстрема – уже в качестве певца. Я ведь всегда пел, с детства. Еще в пионерских лагерях призовые места на конкурсах песни занимал.

Женин. – Так что, получается, на эстраду ты пришел, в буквальном смысле слова, "в пионерском галстуке”?

Ободзинский. – Наверное, можно сказать именно так. Ну, вот, я проработал с Лундстремом два года, и с тех пор стал работать со своим ансамблем, это "Верные друзья”.

         Сказать, что песни Ободзинского в 60-70-е годы были просто-таки фантастически популярны – это не сказать ничего: "Восточная песня” и "Колдовство”, "Луна на солнечном берегу” и "Что-то случилось”, "Играет орган” и "Первое апреля” звучали по радио и телевидению куда чаще, нежели  даже здравицы в честь Брежнева..  Не говоря уже о том, что неслись они с пластинок и с магнитофонных лент буквально изо всех окон…

Из микрофонной папки радиоинтервью (октябрь 1975 года):

Ободзинский. - Пишет для нас Никита Владимирович Богословский, пишет Ян Абрамович Френкель, молодой еще совсем Володя Мигуля пишет песни – вот я записал пластинку с его песней "Первое апреля” на стихи Игоря Шаферана. Тоже, кстати, одессита. Что говорить – очень повезло. Даже с самим Александром Сергеевичем Зацепиным работаю!

         А еще тогда было у Ободзинского кино. В фильмах "Между небом и землей”, "Золото Макенны”, "Тайник у Красных камней”, "Молчание доктора Ивенса”, "Русское поле”… он пел за кадром, и его фамилии не было в титрах, но голос все равно узнавали, потому что спутать этот голос с каким бы то ни было иным – ну, невозможно, и все тут. Ох, уж не эта ли самая "единственность и неповторимость” приводила в ярость высокопоставленных советских начальников от культуры, всех этих «искусствоведов в штатском», которые напрочь не переносили того, что тонко и точно подметил в своих афористичных строках Андрей Вознесенский: "Умеют хором журавли, а лебедь хором петь не может!”

Из микрофонной папки радиоинтервью (октябрь 1975 года):

Женин. – Смотри-ка, Валера, певцов у нас немало, но ты – один, Магомаев – один, Отс – один…

Ободзинский. – Я люблю всех наших советских певцов. Честно, я не кокетничаю. Каждый певец хорош по-своему, если у него есть творческое индивидуальное лицо, если он художник. А если он рисует не по-своему, если он подражает -–это уже не художник.

         Ободзинский закурил и усмехнулся:

- А сейчас будет «не для печати». Ты уж извини, Женя…

И вправду разотокровенничался - и не для печати, и не для эфира:

- Вот песня "Эти глаза напротив” - сколько раз на "бис” вызывали, да? Как посмотришь на девочек в зале – так сразу парафраз напрашивается: "Эти глаза не против”. А Министерство культуры категорически против – против успеха, против славы, против званий…  Райкину сколько времени звания не давали – Рай-ки-ну! Ве-ли-ко-му! Представляешь?!

Он более чем выразительно взглянул на собственную афишу: "Заслуженный артист Марийской АССР…”  Перехватив этот взгляд, я напомнил ему шутку, услышанную до того от Кобзона: "Народный певец в Средней Азии – акын, а народный певец в Дагестане и Чечено-Ингушетии – Кобзон!”

Из воспоминаний администратора певца - Павла Шахнаровича:

…Для сравнения - такие цифры: в Запорожье у Магомаева — 8 концертов на круг, 89 процентов заполняемости зала. У Ободзинского за 10 дней 14 концертов, аншлаг, плюс ещё процентов 20 продаём входных. Официальная концертная ставка у него была 13 рублей 50 копеек плюс всякие надбавки. В итоге получалось около 40 рублей за концерт. В зените своей славы Ободзинский зарабатывал в 10 раз больше секретаря обкома партии. Причём часть концертов оформлялась официально, а часть — из „фондов" местной филармонии. Конечно, такие вещи не поощрялись. Поэтому вместо звания «Заслуженный артист РСФСР ему дали «Заслуженного артиста Марийской АССР».

- А я же из Одессы, а не из этой, Йошкар-Олы… - махнул рукой Ободзинский. – Хотя Одесса уже не та, что была раньше, но все равно же мой город родной. Так что если что-то надо желать слушателям, то одесситам – не только юмора, но и здоровья. Как маме - в первую очередь…

Но, поскольку мы встретились с ним в Средней России, я вполне допускал, что одесской ностальгии здесь не пропустят, и потому попросил его для проформы пожелать что-нибудь здешним аборигенам.

Из микрофонной папки радиоинтервью (октябрь 1975 года):

Ободзинский. - Я по традиции скажу: мне хочется пожелать вам, друзья, огромного здоровья, счастья в жизни, новых трудовых подвигов, а самое главное – чистого мирного неба. И снова – счастья и здоровья. И я не прощаюсь с вами, я говорю "До новых встреч!”, так как эта встреча обязательно состоится.

         …Мое  радиоинтервью с Валерием таки вышло в московский радиоэфир аккурат 4 октября 1975 года. Суперзвезде советской эстрады было в ту пору ровно столько, сколько Иисусу Христу, только, если учитывать воинствующий атеизм советского времени, Ободзинский был неизмеримо популярнее. Потом, спустя несколько лет, мы встретились в Москве. Потом, уже очень много лет спустя, я узнал, что Ободзинского не стало.

         А вот голоса такого, как у него – и поныне, кажись, нет. Даже с учетом того, что нынче техника, говорят, все может, а он-то, Валера, пел только вживую!

Из официальной биографии, опубликованной в Интернете  (2011 год):

Дальнейшая творческая судьба певца сложилась неблагополучно. В силу каких-то личных причин его невзлюбили министр культуры СССР Е. Фурцева и председатель Гостелерадио С. Лапин. На стройках коммунизма петь про любовь считалось неуместным. В 1987 г. Ободзинский полностью покинул сцену и стал работать сторожем на галстучной фабрике. В начале 90-х годов Ободзинский решает возобновить творческую деятельность и записывает альбом песен Александра Вертинского. В концертном зале «Россия» прошло первое его выступление после длительного перерыва, но вскоре вновь последовал «антракт»…

+                +                 +

За окном – новые времена. Новые скандальные имена тех, кто неистово рвется на гладиаторские арены шоу-бизнеса, раскручивают «крутые продюсеры», и двери на подмостки ночных клубов и на «форматные» телеэкраны распахиваются перед безголосыми и бесталанными, но наглыми и амбициозными мальчиками и девочками, которые сами называют себя «мега-звездами». В этих «форматах» явно «неформатным» наверняка оказался бы  певец с голосом уникальной чистоты и прозрачности, человек глубинной и подлинной культуры - Валерий Ободзинский. Он умер 26 апреля 1997 года и похоронен наКунцевском кладбище в Москве.

         Пройдут годы и годы, пока не настанет черед появиться на телеэкранах домашним любительским видеозаписям, и в грузноватом рано постаревшем человеке так непросто будет узнать того, в кого влюблялись поголовно все девушки и женщины бывшей великой страны. И уже тогда заложили именную Звезду Валерия Ободзинского в Москве, на «Площади Звёзд» у ГЦКЗ «Россия».

8 сентября 2009 года в Одессе, на стене дома № 33 по улице Дворянской (Петра Великого) народный артист Украины Михаил Бакальчук, не раз выступавший с Ободзинским на одной сцене, прилетевшая из Москвы жена Валерия – Неля, тогдашний начальник Одесского городского управления культуры Роман Бродавко, автор этих строк и старые, еще по одесской юности, друзья артиста открыли мемориальную доску в честь кумира всей некогда большой советской страны.

                                                                      Евгений ЖЕНИН