| Наш опрос |
Оцените мой сайт
Всего ответов: 47
|
| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Одесса памяти моей - часть 3
|
| 05.Апр.2009, 16:28:23 |
Публикуется по тексту издания "Всемирные одесские новости"
"ОДЕКОЛОН". РЕТРО. МЫ
«Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли…»
Ах, как отвечала эта песня настроениям вчерашних школяров середины шестидесятых, когда мы все оказались в Москве: кто в сверхпарадном и чопорном МГУ, кто - в легендарном и таинственном «физтехе», а кто - в «Менделеевке»…
Мы называли себя «Одеколон»: Одесская Колония. Кажется, это Фима Аглицкий, выпускник 116-й школы, который был чуть старше нас по возрасту и торил остальным дорогу в науку, придумал это название. И уже одна эта причастность к городу Дюка, лучшего в мире (да-да, лучшего в мире, и не иначе!) Оперного театра и золотых пляжей Фонтана и Аркадии грела душу и бесшабашно навевала амбициозные, чуть не наполеоновские даже, грезы и планы.
Наступал Новый, 1967-й год.
ВРЕМЯ СТРЕССОВ И СТРАСТЕЙ
Встречать праздник я, одесский москвич-первокурсник, поехал в «эпицентр Одеколона» - студенческое общежитие Московского физико-технического института. О, какая собралась там компания! Фима Аглицкий и Юра Конахевич - эти имена по той поре были известны всем, и в первую очередь - благодаря КВНу, в котором одесситам из одесской команды противостояли одесситы из команды московской, с участием капитана Аглицкого и вице-капитана Конахевича. Новое поколение одесских физтеховцев представлял Гурам Цициашвили, с которым еще полгода назад заканчивали мы специализированную 16-ю физматшколу в Одессе. Образцовый мальчик-отличник, огненной-рыжий Гурам так же походил внешне на грузина, как я на сенегальца, или на туркмена. Зато все мы были похожи друг на друга своим одесским происхождением. А в остальном, пожалуй, я оказался единственной белой вороной в стане физиков, о которых тогда на каждом углу говорили: «Что-то физики в почете, что-то лирики в загоне…»
Собственно, в МФТИ изначально принимали только очень и очень талантливых ребят: ведь из выпускников этого вуза, в основном, и формировались академические кадры советских физиков. Вот и Гурам впоследствии не нарушил традицию, став доктором наук и крупным ученым. А что до «лириков в загоне» - то, право же, «чистые физики» столь свободно ощущали себя в литературе и в искусстве, как дай-то Бог «чистым гуманитариям».
Потом, потом все они будут мэтрами и профессорами, а пока… Пока нам по 17-20 лет. И время-то какое! Уже вышел из печати первый, хоть и кастрированный цензурой, но все же опубликованный легально, а не в «самиздате», журнальный вариант булгаковского «Мастера и Маргариты» - вон журнал «Москва» с его текстом лежит на тумбочке в комнате у Гурама. Еще не начал анекдотично шамкать «дорогой товарищ Леонид Ильич», и «Малую Землю» еще не приравняли к «Отче наш». Не дотянулись еще руки Кремля и Лубянки ни до Чехословакии-1968, ни, тем более, до Афганистана-1979. И потому, да еще по молодости, верно, очень хотелось верить – и верилось в светлое будущее.
И в начале второго ночи с 31 декабря 1966-го на 1 января 1967-го, в расстегнутых пальто и без шапок, мы высыпали на улицу, прямо в сугробы. Мороз трещал по всем правилам, градусов где-нибудь под сорок, но так ведь веселее, правда? Уже очень скоро заболело горло, и в меня, напрочь непьющего, Гурам силком влил чуть не стакан невесть откуда взявшегося ямайского рома, чтобы я быстро заснул. И заснул в комнате, где обитал еще один участник того Новогодья, Левка Б-й, которого все звали «Шалопай».
ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ КАЗАНОВА
А почему, собственно, «Шалопай»? А тут особая история. Как раз накануне, перед первенством мира по футболу 1966 года, вдруг пропал главный приз - Кубок мира. Чуть не вся планета озабоченно «встала на дыбы», но нашел футбольную богиню симпатичнейший английский песик по кличке «Шалопай». А вот уши у него настолько походили на уши нашего Левки, что тот аж сам получал удовольствие от пусть и такого, но все же неопровержимого сходства с новой мировой знаменитостью. И даже иногда в шутку потявкивал.
Левка поступил в МФТИ почти случайно. У него, окончившего школу с двумя золотыми медалями (одну из них он получил на ВДНХ за какое-то немыслимое изобретение по радиоэлектронике, едва ли не мгновенно ушедшее под гриф «секретно» в Министерстве обороны СССР), - было персональное приглашение в Новосибирский университет. Но мама его не могла смириться с мыслью, что Левка уедет со своей родной Большой Арнаутской в Сибирь, и заставила его поступать в одесский политех. Где со своей анкетой и внешностью он, разумеется, мгновенно провалился на первом же экзамене. Об этом случайно узнал кто-то из мэтров советской науки, заочно знакомых с Левкиными успехами на ниве серьезной физики, и ему дали возможность поступать в физтех. На четырех экзаменах он набрал 20 баллов.
Окончил Левка МФТИ задолго до своих сокурсников. С космической скоростью защитил кандидатскую. Столь же быстро, легко и непринужденно - докторскую.
В середине 70-х я случайно встретил его летом на Дерибасовской и окликнул:
- Шалопай, привет!
Левка втянул голову в плечи, быстро оглянулся и кивнул, чтобы мы ушли с людного места. Видимо, он, ведущий специалист и профессор практически засекреченного Института космических исследований, с открытым допуском к государственным тайнам, не очень уютно ощущал себя даже в центре родной Одессы. Где «компетентных лиц» и прочих «искусствоведов в штатском» тоже хватало с лихвой в эпоху брежневского застоя и андроповской шпиономании …
Увы, лет тридцать мы с ним уже не виделись. Вот только как-то встречал я то его первую жену-красавицу, то вторую жену-красавицу… И вспомнилось, что, когда померкла слава британского песика, Шалопаем Левку звали уже совсем за другое: за фантастическое умение мгновенно и бесповоротно покорять одно женское сердце за другим. Может, и впрямь в нем умер гениальный сценический герой-любовник?
БИЗНЕС, ПОЭЗИЯ И ВНУКИ
В отличие от левкиной, фамилию Вовки Каца я могу назвать без малейших опасений повредить ему. Мой одноклассник Вовка учился на мехмате МГУ. Он был категоричен и резок в суждениях и оценках, не признавал авторитетов. И вряд ли тогда в юном, стройном и черноволосом одесском пацане кто-то мог разглядеть того солидного в будущем человека, который станет строить серьезный бизнес по классическим законам математики, а на шестом десятке вдруг «откроется» как автор тонких и глубоких стихов. Вот уже и сборник за сборником у него выходит, и хорошая поэзия! Словом, вполне успешный и респектабельный наш Вовка Кац. И рады за него мама и папа - тоже известнейшие в городе математики. Только вот… грузный стал Вовка, с непременными по-одесски кошелками с Привоза, с жалобами на боли в ногах. Задыхаясь, он прибежал совсем недавно на перрон к отходящему луганскому поезду, чтобы вместе со мною проводить нашего одноклассника Юрку Арлинского, которого тоже давно не видел. За Вовкой торопливо шла женщина с двумя детьми, одним - лет 18, другим - совсем еще маленьким. Дочка с внуками. Они живут очень, очень далеко, вообще даже не в Европе, и с ними дедушка Вова тоже видится, увы, нечасто.
...
Обрывки воспоминаний. Друзья, с которыми мы вместе были молоды. С которыми ждали будущего.
А каким оно стало, это будущее – что об этом говорить, оно за окном. Всем видно. Невооруженным глазом.
Декабрь 2006 г.
|
| Категория: Мои файлы | Добавил: Евгений
|
| Просмотров: 919 | Загрузок: 0
|
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
|
|
