Раритету одесского, отечественного и мирового кино – фильму «Весна на Заречной улице» ныне исполняется полвека. Придя работать на Одесскую киностудию в середине семидесятых, я уже не застал здесь создателя этой ленты Марлена Мартыновича Хуциева, он к тому времени творил славу «Мосфильму». Познакомиться с ним посчастливилось потом, в Москве. Собственно, и в Москве-то, на том же «Мосфильме», или на Останкинском телевидении, бывать порою доводилось и дважды, а то и трижды в неделю. И не только в Москве. Стоило услышать о заманчивой театральной премьере в Ленинграде, у Товстоногова, или в Таллинне – и беспроблемная командировка «по делам актёров» давала возможность буквально на следующий, после премьеры, день делиться свежими впечатлениями с друзьями и коллегами в Одессе.  
Много лет спустя, уже в нынешнем времени, останется констатировать: то был Золотой Век Одесской киностудии. Середина семидесятых - начало восьмидесятых годов.
Именно в середине семидесятых я вдруг оказался киношником. Ну, случается же такое в жизни: есть немного свободного времени, и хочется подзаработать. Словом, в конце мая зашёл я на студию узнать, нет ли какой-нибудь работёнки на две-три недели. Начальник производства студии Игорь Звягин ответил вопросом на вопрос: а не смутит ли меня «работёнка с выездом в командировку»? Это было около полудня. А в пол-пятого вечера я уже летел на Кавказ, где в районе Сочи съёмочной группе предстояло сотворять… научно-популярный шедевр о разведении американских сомов в СССР. Правда, снято всё было быстро и просто. Но кто же уедет с курорта в разгар сезона! И пробыли мы в киноэкспедиции, как и планировалось графиком съёмок, аж до конца августа. Так неужели после таких трудов праведных на благо отечественного киноискусства и личного здоровья можно было искать чего-то получше, нежели киностудия?!
Однако, шутки – шутками, а студия и в самом деле оказалась магнитом. И не ослабили этого её действия ни тяжелейшие в производстве картины Вадима Лысенко «Взять живым» и «Двое в песках», ни нервотрёпки в работе с Радомиром Василевским или Михаилом Терещенко, ни невероятные перипетии вокруг каждого фильма Киры Муратовой. Но зато как согревало искреннее человеческое тепло, так и лучившееся при общении от Станислава Говорухина! И как непередаваемо ощущались собственная востребованность и собственная причастность на премьерах «Подвига Одессы» или «Военно-полевого романа»!
Да, сегодня лишь как сказочный сон воспринимается тот факт, что на Французском бульваре был истинный кинематографический рай. Под табличкой «Улица Заречная» на стене съёмочного павильона раскачивался в старинном, из реквизиторской принесённом, кресле Иннокентий Михайлович Смоктуновский. На центральной аллее млел на скамейке под солнышком Пётр Ефимович Тодоровский и чисто по-одесски каламбурил: «Дайте в руки мне гормон!» 
А случайно проходившие мимо главного входа на киностудию девушки буквально застывали в оцепенении, глядя на молодого красавца Ивара Калныньша, гулявшего с королевского вида дамой – Вией Артмане. И, став свидетелем этой сценки, режиссёр Александр Павловский кивнул мне: ничего, мол, не напоминает? Ведь точно так же однажды завороженной оказалась девушка, увидевшая на пороге студии некоего знаменитого артиста. А Павловский тут же… предложил ей сняться у него в главной роли! Девушку звали Ларисой Удовиченко. Случайная остановка – и судьба на всю жизнь!
Судьбу на всю жизнь нашёл у нас мало кому известный в 1982 году молоденький вахтанговский актер Серёжа Маковецкий. На моих глазах познакомился он с киноредактором Леночкой Демченко. И в шутливом трёпе на второй минуте общения Лена спросила, не собирается ли Серёжа жениться? Маковецкий ответил: «Если на Вас – то хоть сейчас!» В будущем году они отпразднуют четверть века счастливой супружеской жизни.
Аналогичным образом лет 15-20 назад создавали «через киностудию» свои, и по сей день крепкие, семьи экономист и продюсер Серёжа Сенин – с Людмилой Гурченко и топ-модель Марина Майко – с Димой Харатьяном.
Да ладно, не свадьбами сыгранными, и только - живо наше кино.
Оператор Полынников был ещё просто Сашей - официальные лавры ожидали его только после всенародного триумфа «д`Артаньяна и трёх мушкетёров» и «Приключений Электроника». Но и получив громкие свои титулы и регалии, Саша никак не «забронзовел». Помнится, отправляли всех нас принудительным порядком собирать помидоры – «в помощь труженикам села», и Саша в точности повторил шутку одного из героев рязановского «Гаража»: в каждый ящик с собранными им овощами он вкладывал свою визитную карточку: «Лауреат Государственной премии СССР, заслуженный деятель искусств Украины, кинорежиссёр-постановщик и кинооператор-постановщик Александр Николаевич Полынников». Вот уж скандалы-то были на уровне обкома партии!
Впрочем, к скандалам было не привыкать не только интеллигентному и напрочь неконфликтному по своей натуре Полынникову. Уже упомянутый ранее Шурик Павловский снимал телевизионную комедию «Трест, который лопнул» - и, согласно сценарию, щедрым дождём на тротуар одной из одесских улиц посыпались зелёные банкноты с портретами американского президента. Понятное дело, доллары были «игровыми», то-есть – отпечатанными на ксероксе. Но поди ж ты, докажи чекистам и прочим «компетентным лицам», что это – кино, и не более того! Тем паче, что за окном – брежневская эпоха всеобщей борьбы с «антисоветскими элементами во всех их проявлениях»! Разве ж этим суровым дядям в одинаковых серых костюмах, с одинаковыми стрижками и одинаково-однозначными взглядами дано понять то, что в кинематографическом лексиконе отсутствует слово «нет», и коль значится что-то в сценарии – то и должно оно быть! Хоть жареные рябчики «а-ля буржуазия», хоть миллионы долларов! Достань, доставь, обеспечь - вовремя и «в натуре»!
Собственно, безотказность настоящих кинематографистов – статья особая. Когда для съёмок в экспедиции потребовалось как-то освободить 100 метров проезжей части одной из московских улиц, крохотная и худенькая администратор Марина Коржнева добилась от ГАИшных генералов приказа на… полное перекрытие Ленинского проспекта, чуть ли не от кольцевой дороги по трассе из аэропорта Внуково – и до самого Кремля.
А когда Вилен Новак ставил картину «В Крыму не всегда лето», для крохотного эпизода «Ленин на скамейке» ассистент по реквизиту Витя Мысливец ухитрился доставить во внутренний кремлёвский дворик… ТУ САМУЮ скамейку, на которой имел удовольствие сидеть товарищ Владимир Ульянов в 1920 году! И скромно умолчал Мысливец о том, что просто-напросто, натуральной контрабандой, вывез её… из Музея-заповедника «Горки Ленинские»! 
А разве забудешь, как абсолютно не пьющий в жизни народный артист Николай Григорьевич Гринько по просьбе занятых на съёмочной смене осветителей безотказно шествовал в игровом маршальском мундире в магазинчик на углу улицы Довженко и ещё Пролетарского тогда бульвара, и там ему давали бутылку без очереди: маршал Советского Союза, как-никак! 
Между прочим, в том же доме, в трёх минутах ходьбы от студии, жил режиссёр Василий Николаевич Левин – постановщик «Капитана Немо», «Повести о первой любви» и «Последнего дела комиссара Берлаха». И любил он с шиком прикатить домой к обеду… в правительственном «членовозе» ЗИЛ-115, который был случайно забыт в Одессе уже вполне реальным маршалом Язовым и «подобран» киностудией. 
К слову, этот лимузин, использовался у нас в качестве дежурно-разгонного автомобиля. И однажды на нём я ехал в аэропорт с только-только вышедшей из проявочной машины копией фильма, чтобы ночью лента уже была в Останкине, а наутро вышла во всесоюзный телеэфир. А следом за нами, включив мигалки и сирены, неслись взмыленные одесские гаишники, которых никто не предупредил о визите высочайшей персоны… Ведь с бамперов так и не сняли номера политбюро ЦК, КПСС! Вот уж переполох-то был! Остаётся лишь добавить, что водитель, в перерыве между поездками подрабатывавший на съёмке в массовке, сел за руль, забыв переодеться – и на услужливо освобождённой перед аэропортом площадке припарковался членовоз, из которого вышел… унтер-офицер СС! Николько не смущаясь, он подхватил у меня железные ящики с фильмом и потащил к регистрационной стойке.
Нет, все это – не легенды. Всё это было, было, было. И воспринималось как обыденность.
А легенды – это люди киностудии. 
Первый человек и первая легенда – Геннадий Пантелеевич Збандут. Наш директор. Человек, который жил студией. …И энергией, духом, огненными страстями которого жила студия. Его любили и ненавидели, но даже в ненависти – обожали, Он был непредсказуем и невероятен, но без него в семидесятых – начале восьмидесятых студию и представить себе невозможно. 
Все знали: Збандут страшен в ярости. Но и в юморе равных ему искать – не найдёшь.
Как-то однажды вахтёрша тормознула у ворот его зелёную «Волгу»:
- Геннадий Пантелеевич, ваш пропуск!
- Дома забыл.
- Без пропуска – не пущу!
И не пустила.
Збандут поехал домой за пропуском, а вернувшись – подписал приказ о премировании вахтёрши: «За добросовестное выполнение служебных обязанностей». 
Было дело, подписывал мне какую-то характеристику. И вдруг спрашивает:
- Ты, Женя, как себя чувствуешь? Здоровье-то как? Спина не болит? 
- Да нет, вроде… С чего бы это ей болеть?
- Ну, как – «с чего бы»… Тут почитать, что написано – так у тебя уже вовсю крылышки ангельские режутся!
Когда Збандут остался без студии – его не стало. Студии – тоже.  
Художник-гримёр Владимир Леонтьевич Талала уходил со студии на фронт и вернулся с фронта на студию. Причём, и на войне он служил по специальности: гримировал разведчиков под убогих и сирых калек, и в таком виде они, не вызывая подозрений у гитлеровцев, добывали агентурную информацию. 
Неделю назад я встретил на улице жену Владимира Леонтьевича. Она вздыхает: супругу дали знать о себе фронтовые раны. Он лежит…
Джамила Керимовна Панибрат. Директор съёмочных групп. Когда в Одессу много лет назад приехал начинать свою киножизнь молодой режиссёр Миша Пташук, она «взяла над ним шефство». Следила, чтоб он вовремя поел – и сама готовила ему. Следила, чтобы подобающе выглядел – и стирала ему. И Миша её называл – «моя мамка». Много лет спустя он, уже патриарх отечественного кинематографа, привёз на премьеру в Одессу фильм «Знак беды» и, сидя у меня в кабинете, беспрерывно накручивал домашний телефон Джамилы Керимовны. Дозвониться не удавалось, и Миша возмущался: ну, что за связь? А потом мы с ним просто словили машину на улице и поехали к «его мамке». На премьере он вывел её на сцену со словами: «Без неё не было бы моих фильмов».
Вероятно, те же слова – по крайней мере, применительно к сериалу «Место встречи изменить нельзя» - мог бы сказать о директоре своей съёмочной группы Джамиле Панибрат и Станислав Говорухин.
Когда Михаил Пташук нелепо погиб в аварии на московской улице по пути в Дом кино, где его ждала «Ника» за фильм «В августе сорок четвертого», на Одесской киностудии больше всего боялись, чтобы об этом узнала Джамила Керимовна. Но она включила дома телевизор – и всё услышала. И «Мишину мамку» похоронили…  
Увы, как и она, уже только в воспоминаниях – Наташа Гундарева и Владимир Высоцкий, взрывной и ранимый Валечка Никулин, удивительнейшей души дядя Сева Сафонов и феноменальный шутник Никита Владимирович Богословский. На всю жизнь в памяти – то, как буквально силой заставил меня выпить нелюбимое мною шампанское, зато «на брудершафт!» - сам Марчелло Мастроянни, во время феерического «Золотого Дюка-88»…  
Нет Мастроянни. Нет «Золотого Дюка». Нет Збандута.
По телефону услышал новость: говорят, теперь, чтобы войти на студию, членского билета Союза кинематографистов уже недостаточно. Если и впрямь так, то, выходит, киношникам делать тут больше нечего.
А вот висит ли ещё табличка «Улица Заречная» на стене съёмочного павильона? Как-никак, полвека тому фильму сровнялось, а и по сей день смотрим его – и вспоминаем…
Но…  
На Французском бульваре – новые люди. Не наши люди. Бог им судия, и делам их в том учреждении, которое тут ныне числится…